Сеид-Хамзат Бидери 

Материал с сайта: Сеид-Хамзат Бидери: «Где бы вы меня ни похоронили, мое тело окажется только в Медине» — «Ингушетия» — интернет-газета (gazetaingush.ru)

Известный на Северном Кавказе богослов и провидец Сеид-Хамзат Бидери являлся прямым потомком великого Пророка Мухаммеда (с. а. с.) и представителем дома курайшитов, которым было доверено быть смотрителями святынь Мекки в Саудовской Аравии — могилы Пророка Мухаммеда (с. а. с.) и райского сада Рияд ал-Джанна*. Невероятная судьба привела его в Ингушетию, которая стала ему второй родиной.

Родился Сеид-Хамзат Бидери в 1861 году в Саудовской Аравии в святом для мусульман городе Медине. Его родство с Пророком (с. а. с.) восходило к дочери Пророка (с. а. с.) Фатиме. Бидери были потомками Хусейна, сына Фатимы и Али, сподвижника и зятя Мухаммеда (с. а. с.). Отец Сеид-Хамзата Мансур Бидери был потомственным смотрителем могилы Пророка Мухаммеда (с. а. с.), и эта должность со временем должна была перейти к его старшему сыну Сеид-Хамзату Бидери.

А до тех пор он служил офицером и руководил отрядом, который охранял паломников, приходивших в Саудовскую Аравию для совершения хаджа, от разбойных нападений арабских кочевников — бедуинов. Сеид-Хамзат Бидери был блестяще образованным офицером, владевшим арабским, турецким, фарси, французским языками и стремящимся наилучшим образом исполнять свои обязанности.

В 1900 году, в день, который полностью изменил судьбу Сеид-Хамзата Бидери, он как обычно сдал свою смену и верхом на коне ехал домой. Оказавшись на пропускном пункте, где паломников регистрировали и впускали на территорию Мекки для совершения хаджа, Сеид-Хамзат увидел группу людей, которых отказались пропустить через пост, и это их сильно расстроило.

Нужно отметить, что в XIX веке квоты на паломников были небольшими, так как постоялых дворов было мало и мест для их размещения не хватало. Когда количество паломников достигало предельного числа, вход в город перекрывали шлагбаумом и устанавливали флажок, служивший сообщением, что для остальных паломничество закрыто.

Подъехав ближе, он заметил, что некоторые из странников плакали. Паломники прибыли из далекого края — с Северного Кавказа, и мысль, что они напрасно проделали такой длинный и тяжелый путь, приводила их в отчаяние. Узнав об этом, Сеид-Хамзат Бидери, недолго думая, сорвал шлагбаум и запустил этих людей, а затем спокойно уехал домой.

Через несколько дней после этого случая, до него дошли слухи, что военные задержали паломников, незаконно оказавшихся на территории Мекки. Им объявили, что если до пятницы к властям не явится человек, который их пропустил, они понесут за него наказание.

Как только Сеид-Хамзат узнал про эту ситуацию, он вскочил на коня и поехал в участок, где содержали задержанных паломников. Навстречу ему вышел турецкий офицер, которому он сообщил о цели своего визита. «Я впустил этих людей в город и готов понести наказание за это. Но отпустите этих людей, они не виноваты ни в чем», — сказал он военному.

В ответ турок начал ругаться нехорошими словами и потянулся к поясу, где у него находилось оружие. Вытащив пистолет, он навел его на Сеид-Хамзата Бидери и уже собирался нажать на курок, когда тот его опередил и выстрелил в пистолет, желая выбить его из рук. Как рассказывал своим детям Сеид-Хамзат Бидери, он с трех лет был с оружием и конем на «ты», его этому научил дед. Но роковая случайность решила все иначе. Пуля из пистолета Сеид-Хамзата, попав в пистолет, срикошетила и угодила в сердце турецкого офицера. Тот сразу же скончался на месте.

В ХIХ веке, когда в мусульманских странах все еще управляли представители Османского халифата, убийство турецкого офицера, пусть даже и случайное, грозило серьезными последствиями. Если бы Сеид-Хамзат попал в руки властей, его неминуемо ждала смерть. Семья Бидери предложила огромный выкуп за убитого, но кровники отказались простить смерть погибшего родственника.

Оставался только один выход — скитаться где-нибудь на чужбине, пока эта смерть не будет ему прощена и забыта за давностью лет.

Отец отправляет Сеид-Хамзата Бидери в Иорданию, под присмотр своих близких родственников. Там, в Иордании, жили родные матери Сеид-Хамзата, у которых он и стал жить, по их настоянию. Мать Сеид-Хамзата тоже была из рода курайшитов, ее родство с Пророком (с. а. с.) происходило по линии брата имама Али — Акыля ибн Аби Талиба.

Через два года Сеид-Хамзат тайно возвращается в Мекку, чтобы повидаться с родными, по которым очень тосковал. В это время там оказались паломники из Черкесии. Они имели возможность наблюдать, каким благотворным бывает любой его дуа (прямое обращение с просьбой к Всевышнему в произвольной форме). Перед своим возвращением на родину черкесские паломники попросили отца Сеид-Хамзата отпустить его с ними. «Нам очень нужен такой человек. Нашему народу от него будет большой баракат (благодать)», — сказали они Мансуру Бидери. Отец благословил своего сына и отпустил его в Черкесию.

Там Сеид-Хамзат Бидери прожил два года. До тех пор, пока не познакомился с Богатыревым Элжарк-муллой из Мочкий-Юрта (Базоркино), приехавшим в Черкесию для продолжения своего религиозного обучения. Они быстро подружились, и Элжарк-мулла уговорил его поехать с ним в Ингушетию.

Согласно устным преданиям и воспоминаниям самого Богатырева Элжарк-муллы, по дороге в Ингушетию он стал свидетелем Божьего благословения, которым был отмечен Сеид-Хамзат Бидери. Они ехали верхом на лошадях, под лучами палящего солнца. Отара овец, которая принадлежала Сеид-Хамзату, шла впереди, поднимая клубы пыли с пересохшей земли. Сеид-Хамзат на арабском языке сказал своему попутчику: «Жарко!» — и предложил ему поднять руки к небу для дуа, который он будет произносить. Не успел он закончить молитву, как набежали тучи, подул ветерок и хлынул дождь. Через некоторое время он снова обратился к Элжарк-мулле: «Ну?! Достаточно?», и когда тот кивнул, предложил ему снова поднять руки и прочитал дуа, после которого снова выглянуло солнце.

Когда Сеид-Хамзат поселился в Мочкий-Юрте, примерно в 1904 году он женился на дочери Амхада Гадаборшева из Насыр-Корта. Эта жена у него умерла во время родов девочки. После смерти жены Бидери уехал жить в Чечню, в селение Шали. Чеченцы, прослышав о способностях Сеид-Хамзата Бидери и его авторитете, распространившемся на Северном Кавказе, уговорили его перебраться к ним в Чечню. Там он крепко подружился и сблизился с Дени Арсановым, духовным учителем последователей накшбандийского тариката. В родословной потомков Сеид-Хамзата Бидери насчитывается около 20 шейхов накшбандийского тариката, один из которых живущий ныне в Ингушетии сын Сеид-Хамзата Бидери — Сеид-Абдулла Бидери.

В Шали Сеид-Хамзат Бидери обзавелся домом, хозяйством и через некоторое время женился на Нувше Дениевой. Но вскоре произошло событие, которое стало причиной их развода. Когда вместе с другими известными религиозными деятелями Сеид-Хамзат прибыл на свадьбу своего шурина, один из сопровождавших его гостей указал на танцующую в круге женщину и сказал: «Сеид-Хамзат, это не твоя жена там танцует?» Посмотрев в сторону танцующих и увидев свою жену, Сеид-Хамзат сказал: «Нет, это не моя жена!» Собеседник стал возражать: «Как не твоя жена? Посмотри внимательнее». На что Сеид-Хамзат ответил: «Призываю вас в свидетели того, что отныне эта женщина не является моей женой, и я даю ей развод. Моя жена никогда не стала бы танцевать здесь, среди молодежи».

После такого его решения родственники жены затаили на Сеид-Хамзата Бидери обиду и написали на него ложный донос. Они обвинили его в укрывательстве абрека Зелимхана Харачоевского и по этому обвинению Сеид-Хамзата забрали власти. Шел 1907 год. Узнав об этом, овлия Дени Арсанов послал ингушей вслед за эшелоном, на котором Сеид-Хамзата Бидери отправили в ссылку. Когда поезд доехал до Ростова, они подкупили охранников и привезли его в Назрань (Нясаре).

Каждое село хотело видеть в нем своего имама. Но Богатырев Элжарк-мулла сумел убедить всех в том, что Сеид-Хамзат Бидери должен вернуться в Мочкий-Юрт, где он жил в свой первый приезд в Ингушетию. Здесь, в Мочкий-Юрте, колыбели Ингушетии, и прожил Сеид-Хамзат с семьей вплоть до депортации ингушского народа в 1944 году.

В 1907 или в 1909 году он, живя уже в Ингушетии, женился на Оздоевой Райзет, родившей ему позже сына Хумида и дочь Айшет. Мальчик этот через некоторое время умер во время учебы в медресе. Айшет же выросла красивой девушкой, была засватана за Аушевых из села Сурхахи, но погибла при трагических обстоятельствах. Девушка поехала на свадьбу родственников. Когда она вместе с другими девушками на фаэтоне ехала в свадебном кортеже, один из всадников, заигрывая с ними, неудачно наехал на них, и их повозка перевернулась. Айшет получила травму, от которой таки не смогла оправиться и вскоре умерла.

К тому времени у Сеид-Хамзата подрос сын Сеид-Салам, которого родила чеченка Нувша Дениева после развода с ним. Этот мальчик также получил религиозное образование, пройдя четыре ступени обучения, и по достижении 15-летнего возраста решил приехать к отцу. Жена Сеид-Хамзата хотела подготовиться к приезду пасынка, пригласить муталимов, которые приходили учиться в медресе, находившееся у них во дворе. Она попросила мужа съездить за продуктами, чтобы накормить гостей.

Сеид-Хамзат запряг лошадей в бидарку и выехал со двора. Но через короткое время вернулся обратно. Когда удивленная жена спросила его, почему он так быстро вернулся, он сначала попросил ее принести воду для омовения и только потом сообщил ей, что встретил всадника, который привез горестную весть о смерти Сеид-Салама. Он поехал на похороны сына в Курчалой, где по сегодняшний день находится его зиярат.

Оставшись без детей, которых родила Райзат Оздоева, и детей, рожденных ранее другими его женами, Сеид-Хамзат женился еще раз на Медовой Рахмат. Она родила ему трех дочерей и сына. Из них остались только две дочери — Азиза и Мадина. На сегодняшний день от этих двух дочерей имеется потомство около 50 человек.

В 1926 году к Сеид-Хамзату Бидери приехал один из его братьев. Вместе с ним он хотел вернуться на родину, в Саудовскую Аравию. Когда они утром уже собрались, чтобы отправиться в дорогу, среди провожавших был Актемиров Аппий-мулла, имам Мочкий-Юрта. Вдруг он опустился в поклоне перед Сеид-Хамзатом и стал просить его: «Не лишай нас своего бараката! Останься с нами хотя бы еще на пять лет!». Остальные тоже начали его уговаривать. После таких горячих просьб Сеид-Хамзат не смог уехать и остался в Ингушетии. Он женил своего брата на чеченке, и тот поселился в чеченском селении Автуры. У него родились сын и дочь. Его правнуки до сих пор живут в этом селе.

Советская власть, активно боровшаяся с ингушским духовенством, периодически подвергала Сеид-Хамзата Бидери и его семью репрессиям и гонениям.

В феврале 1930 года в ингушском селении Галашки был убит Иосиф Черноглаз, первый секретарь областного комитета ВКП(б) Ингушской автономной области. Он был уверен, что наибольшую опасность для большевистской власти представляют суфийские религиозные общины, которые препятствуют приобщению ингушей к советскому обществу. Он был создателем и руководителем «Союза безбожников» и всячески глумился над чувствами верующих. Черноглаз предлагал строить в Ингушетии свинарники и разводить свиней. Закрыл мечеть в одном из сел и превратил ее в зернохранилище, запрещал мюридам совершать религиозные обряды. В результате таких откровенных провокаций он был убит.

Его убийство стало причиной для репрессивных мер против видных религиозных деятелей и даже партийных работников, таких как Идрис Зязиков, который был на стороне своего народа.

В 1937 году, известном как самый кровавый год политических репрессий и убийств, Сеид-Хамзат Бидери четыре года вынужден был скрываться в Надтеречном районе Чечни. Там для него хозяева пристроили к дому комнату без окон и дверей, а вход в нее проложили через печь. Днем он прятался в этой комнате и только ночью выходил из нее.

Советская власть не могла допустить, чтобы кто-то мог иметь среди народа больше влияния и авторитета, чем она. Поэтому ее представители делали все возможное, чтобы дискредитировать или изолировать авторитетных религиозных деятелей от общения с народом. К сожалению, среди окружавших их людей находились и такие, кто секретно сотрудничал с чекистами и доносил на представителей духовенства, и не только на них.

Сеид-Хамзат Бидери даже в самые трудные времена был со ставшим ему родным ингушским народом и всячески поддерживал его. В 1919 году, когда генерал Деникин наступал на Кавказ и подошел к селению Долаково в Ингушетии, разменявший седьмой десяток Сеид-Хамзат Бидери с оружием в руках защищал свою вторую родину. Как профессиональный военный, он имел большой опыт ведения боя и давал ценные советы. Но, к сожалению, к ним не всегда прислушивались. Сын Сеид-Хамзата, Абдулла Бидери, рассказывал со слов отца такой случай.

Когда Сеид-Хамзат и его товарищи, среди которых были такие известные религиозные деятели, как Товси-мулла Шадиев, Торко-хаджи Гарданов, Кази-мулла Гантемиров, находились на долаковских оборонительных рубежах, к ним из осетинского села Заманкул прибыл всадник около 60 лет, хорошо владеющий ингушским языком. Он предложил провести совместную операцию против деникинцев, которая заключалась в том, что ингуши выдвинутся со своих позиций и ударят врага с правого фланга, а осетины — с левого фланга, затем возьмут белогвардейцев в кольцо и добьют.

Сеид-Хамзат Бидери высказался против такой операции, заявив, что это огромный риск. «Ни в коем случае! — воскликнул он. — Нам нельзя покидать наши позиции. Если мы выйдем на плоскость, нас накроют артиллерией. Тем более, если мы перейдем реку Камбилеевку, нас легко уничтожат». Но ему возразили, сказав, что осетинский представитель пришел за помощью и недостойно отказывать в ней соседям. Сеид-Хамзат, предвидевший исход этой операции, тем не менее, пошел со всеми, чтобы не быть обвиненным в трусости. Из всего количества участников этой операции только третья часть еле спаслась. Сначала их накрыли артиллерийским огнем, а потом в них начали стрелять и осетины, и деникинцы. Конь под Бидери был ранен, но он все-таки перенес хозяина через реку и потом рухнул мертвым.

В 1944 году, когда было принято решении о депортации ингушей и чеченцев, Сеид-Хамзат Бидери и его семья не подпадали под этот сталинский указ, так как были арабами. Но, увидев, как людей вытаскивают из своих домов и толпами уводят в неизвестном направлении, он вернулся домой и сказал своей семье собираться в дорогу. На вопрос жены: «Зачем собираться? Нас же не высылают», — Сеид-Хамзат Бидери ответил: «Всевышний не дает мне права оставаться в стороне, когда мусульмане испытывают трудности и страдают».

Когда он пришел к месту отправки эшелонов, плотно набитых ссылаемыми людьми, комендант ему сказал: «У нас есть приказ выселять чеченцев и ингушей. Вы араб, и мы не имеем права вас выселять». На это Бидери ответил: «Я из-за этих чеченцев и ингушей лишился могилы Пророка (с. а. с.) и своих родителей. Если они умрут — я тоже умру, если они выживут — я тоже выживу».

Кази-мулла Гантемиров и другие тоже пытались его отговорить от такого решения. «Неизвестно, куда и зачем нас везут, может убивать. Ты не должен с нами ехать», — говорили они ему. Но Сеид-Хамзат Бидери был непреклонен и поехал в ссылку вместе со всеми ингушами.

В длительной дороге, растерянные и подавленные мужчины, никак не ожидавшие такого поворота в судьбе целого народа, пытались понять причины происшедшего. Некоторые из них говорили, что Багаудин Арсанов, авторитетный и влиятельный представитель оследователей накшбандийского тариката, умевший предвидеть многое, должен был предупредить людей. И тогда, мол, мужчины были бы готовы и не допустили бы высылки.

Сеид-Хамзат Бидери, до которого дошли эти разговоры, сказал: «Нужно прекратить всякие домыслы. Если бы Багаудин Арсанов сообщил людям о предстоящих событиях, многие заволновались бы и чего-нибудь натворили. Тогда убили бы всех». Кто-то из слушавших его людей возразил: «Сеид-Хамзат, ты, наверное, хочешь сказать, что знаешь и можешь больше, чем мы?!» По словам очевидцев, Сеид-Хамзат молча обвел взглядом всех присутствовавших при этом разговоре и сказал: «Если я остановлю этот поезд, будет ли это свидетельствовать, что я могу что-то больше вас?» После этих слов Бидери воздел руки к небу для дуа, и пока он шевелил губами, поезд рывками начал замедлять свой ход и остановился. Из поезда повыскакивали автоматчики в белых тулупах, они не могли понять, что происходит. Истерично ревел гудок, паровоз натужно сбрасывал пар, работали всех механизмы... Но поезд не мог сдвинуться с места, как будто его удерживала невидимая сила. На полном ходу морозный воздух обдувал поезд, но внутрь не проникал. А тут, во время вынужденной стоянки, его задувало в вагоны, и люди начали мерзнуть. Они обратились к Сеид-Хамзату Бидери со словами: «Прости нас, Сеид-Хамзат! И пусть поезд поедет дальше». Потомок Пророка (с. а. с.) снова воздел руки к небу в своей искренней молитве, и в тот же момент поезд тронулся в путь, с заскакивающими на ходу охранниками. Все разговоры среди ссыльных ингушей после этого прекратились.

В этой длинной и мучительной для всех дороге произошел курьезный случай. Во время одной из стоянок из одного вагона в другой сбежала замуж девушка. Ее родственники подняли шум и обещали расправиться и с парнеми с девушкой. Но Сеид-Хамзат Бидери остановил их, сказав ее родственникам, что для них одной проблемой стало меньше. После этих его слов было дано разрешение на брак.

В Казахстан Сеид-Хамзат Бидери прибыл с двумя женами, тремя сыновьями и двумя дочерьми. Здесь, в первые же годы, у него умерла одна из жен и ее три сына. Это была дочь уважаемого среди ингушей Мааса Манкиева. Еще когда она была ребенком, шейх Дени Арсанов погладил ее по голове и сказал про нее: «Она будущая жена потомка Пророка Мухаммеда (с. а. с.)». Услышав, что отец болен, она поехала навестить его вместе со старшими двумя сыновьями. Оказалось, что у отца тиф. Она и два ее сына заразились. Позже, вернувшись домой, они умерли. Третий, младший сын тоже умер вслед за ними. Мальчикам было около девяти, восьми лет и три года младшему.

Сеид-Хамзат, в очередной раз оставшись без наследника, решил снова жениться. К тому времени ему было 85 лет. Как-то он прилег на кровать и думал свои горькие мысли. Вдруг Сеид-Хамзат увидел, как открылась дверь и вошла его мать. Он знал, что мать и отец у него давно умерли, и был удивлен. «Ты же умерла?!» — воскликнул он. Не ответив на эту фразу, мать сказала: «Есть женщина Нафисат, у которой умерли муж, мать и брат. Она сейчас живет с братом матери. От нее тебе будет благодать, женись на ней». Когда Сеид-Хамзат вскочил на ноги, дверь закрылась, никого уже не было. Он был уверен, что не спал и все это видел наяву.

В станице Троицкой жил мулла Зейнал-Абид Марзиев. У его дяди Жосарка была жена Каби. У нее Сеид-Хамзат спросил, знает ли она такую женщину, и та подтвердила, что она живет у своего дяди по матери Дацига Хадзиева. Отец сказал этой Каби пойти к ним и обсудить сватовство.

Будущей жене Сеид-Хамзата Нафисат Ахриевой на тот момент было 27 лет. Вернувшаяся от родственников девушки Каби сказала: «Саид-Хамзат, мне жалко стало эту девушку. Когда я сказала о сватовстве, она расплакалась». После этих ее слов Сеид-Хамзат станцевал и сказал Каби: «Иди, вернись обратно. Если девушка расплакалась, значит, она согласна, а если бы смеялась, значит, пересмеивала тебя».

Когда Каби во второй раз навестила Дацига Хадзиева и поговорила с ним, тот не смог скрыть свою растерянность. С одной стороны, он из уважения не решался отказать такому человеку, как Сеид-Хамзат Бидери, а с другой стороны, не хотел отдавать свою племянницу-сироту за человека, который почти на 60 с лишним лет был старше ее.

Увидев, в каком состоянии находится ее дядя, девушка сказала: «Передайте дяде, что я ради Аллаха выйду за этого человека замуж».

Через десять месяцев после свадьбы она родила дочь Аминат, которая сегодня живет в городе Малгобеке. Через полтора года родилась еще одна дочь — Рукет. Следом за ней на свет появился первый наследник Сеид-Хамзата — старший сын Магомед. Однако мальчик умер в возрасте двух лет и восьми месяцев. Но Всевышний вознаградил Сеид-Хамзата еще двумя сыновьями — Сеид-Абдуллой и Сеид-Али. Они и ныне здравствуют и являются такими же уважаемыми и авторитетными людьми, каким был их отец Сеид-Хамзат Бидери. У каждого из них есть дети и внуки.

В 1913 году, когда последние в царское время паломники-ингуши совершили хадж, среди них был Мальсагов Асолт-хаджи, еще ингуши, чеченцы и один осетин. Перед отъездом они зашли к Сеид-Хамзату Бидери. Тот снял с пальца свое фамильное кольцо и отдал Асолту-хаджи, сказав ему, что по этому кольцу их признают. В Медине, они показали кольцо отцу Бидери, тот пригласил их к себе домой, и две недели они жили у него. Мать Сеид-Хамзата завела их в комнату, где раньше жил ее любимый старший сын и сказала: «Мы никого сюда не впускаем, даже служанку, я сама здесь убираюсь. Это оружие моего сына, это его жайнаш, его одежда. Только я захожу в эту комнату... все надеюсь, что он вернется...»

Асолт-хаджи Мальсагов позже рассказывал, что на столе стояла шкатулка, а в ней лежали серебряные и золотые монеты. Мать Сеид-Хамзата рассыпала их и предложила паломникам взять их. «Если у вас будет нужда в них, потратьте их, если суждено, пусть они дойдут до моего сына», — сказала она.

Когда они вышли из дома, отец Сеид-Хамзата собрал их и предложил им вместе совершить дуа. Потом он рассказал им, о чем просил Всевышнего в своей молитве. «Я понимаю, что больше уже никогда не встречусь со своим сыном, поэтому передайте ему, чтобы он оставался с ингушами. Всевышний дарует ему все, чего он попросит в своем дуа. У него не будет излишеств в имуществе, но и нуждаться он никогда не будет, и пусть к нему будут благосклонны и мусульмане и христиане. Обо всем этом я просил Аллаха», — сказал он паломникам.

Несмотря на то, что семья Сеид-Хамзата Бидери часто вместе с ингушским народом подвергалась лишениям и трудностям, благодаря той молитве Всевышний не оставлял его и потомков в нужде, и у них всегда был баракат.

Сегодня в Ингушетии проживает более ста потомков Сеид-Хамзата Бидери. Дожив до 113 лет, он успел столько благих дел сделать, столько людей примирил, столько конфликтов решил, столько раз участвовал в сватовстве — не перечислить. Он жил среди ингушей и любил этот народ, гордился им.

Похоронен Сеид-Хамзат Бидери в Мочкий-Юрте. Но сам он всегда говорил: «Где бы вы меня ни похоронили, мое тело окажется только в Медине».

*В мечети Пророка Мухаммеда (с. а. с.) находится одно из самых лучших мест на Земле. В середине мечети Пророка (мир ему и благословение Аллаха) расположено одно из самых лучших мест на свете — Рияд ал-Джанна (араб. «сады рая»).